Инспектор Вест [Инспектор Вест в затруднении. Триумф инспектора Веста. Трепещи, Лондон. Инспектор Вест и Принц.] - Джон Кризи

Северини слушал Роджера, не прекращая шагать по кабинету. Детектив сержант Джонсон, человек с огромным брюхом и красной физиономией любителя пива, иногда вставлял отдельные слова — английские для Роджера, итальянские для Северини. Джонсон сидел за маленьким столиком, на его лице не отражалось никаких чувств.

Роджер закончил.

— Старший инспектор, — заговорил Северини, — я признаю свою вину. Мне следовало с самого начала проверить рассказ об уличном нападении. Многое зависело от него. Значит, я ошибся. Возможно, я ошибся, — поправился он почти яростно. — А теперь что мы должны организовать? Допрос Муччи, разумеется. Узнать, видели ли в отеле этого так называемого ребенка, возможно, карлика, когда было произведено нападение на принца Азира. Между двумя преступлениями существует связь, о наличии которой я не подозревал. Я хотел бы… — Он перешел на итальянский язык и повелительно посмотрел на Джонсона.

— Мистер Северини поздравляет вас, — сказал Джонсон с торжественным видом.

— Ваша полиция действительно действует превосходно, — пробормотал Роджер. — Если бы вы уделили второму преступлению побольше времени, вы давно пришли бы к тем же выводам. Уверены ли вы, что Энн Пеглер хорошо охраняют?

— Да. Что касается Муччи, я его немедленно допрошу.

— Не лучше ли установить за ним пристальное наблюдение? — спросил Роджер.

— Считаю, что немедленный допрос даст больший эффект, — возразил Северини, — но я проконсультируюсь со своим… — Он снова перешел на итальянский.

— …со своим начальством, — кратко пояснил Джонсон.

— У нас одни задачи, — с улыбкой сказал Роджер. Ему очень хотелось победить явную враждебность Северини, вызванную, возможно, ощущением фактической неполноценности по сравнению со знаменитым Красавчиком Вестом. Однако пока Роджеру ничего не удалось сделать в этом плане. — Выяснили ли вы приятелей, с которыми обедал Барнетт в тот вечер, когда его убили?

— Он ужинал с одним англичанином и женщиной, которые до этого не бывали в ресторане, — сказал Северини. — Имен мы не знаем. Кроме того, с ними был еще итальянец, неизвестный управляющему, но… Конечно, нельзя ручаться, что Барнетт отдал пленку одному из этих людей. Вопрос кинопленок приобретает колоссальную важность. Муччи интересовался только последней?

— Девушке показалось, что да.

— Постараюсь расследовать это дело более подробно, старший инспектор, — пообещал Северини, — и сообщу вам, если добуду новые сведения.

— Вы очень любезны, — сказал Роджер. Он вышел из кабинета. За ним в качестве его колоссальной тени двинулся сержант Джонсон.

Только главные улицы были хорошо освещены, на боковых фонари попадались нечасто. Почти не встречалось машин. Отсвет на небе говорил о подсветке собора. Где-то в том районе Джанет обедала или танцевала с Виттейкером. Не пойти ли к ним? Но он подумал о такой возможности так, между прочим.

— Пошли выпьем, Джонсон!

— Да, сэр!

От всех известных ему сержантов Джонсон, по мнению Роджера, отличался почти полным отсутствием фантазии. Он добивался успехов в работе исключительно за счет добросовестности и дотошности. Его коньком была контрабанда. Это-то привело его в Италию. По всей вероятности, ему предстояло еще заехать в Швейцарию, прежде чем вернуться домой. Физиономия у сержанта ничем не выделялась, пожалуй, останавливали внимание лишь грустные, без блеска глаза. Он был далеко не глуп, обыкновенный человек, не хватающий звезд с неба.

— Хотите пойти в какое-то определенное место?

— На одну из галерей.

— Галерея, да. Недалеко отсюда имеется симпатичное кафе у самой галереи. Там работает подходящая синьорита. Очень хороша. Как певица, — добавил он без колебаний. — Не могу сказать, что у меня много времени заниматься всякими там операми, но она здорово поет. Вам это подходит.

— Ладно, но сначала нам надо потолковать.

— Ее не будет в ближайшие двадцать минут, — с уверенностью сказал Джонсон, — так что все будет в порядке, сэр. Мы всегда можем занять задний столик и ускользнуть через черный ход, если она нам наскучит. Ее очень часто вызывают на бис.

Они не спеша прошли сквозь теплую ночную улицу к галерее.

— Что вы хотели узнать у меня, сэр? — спросил Джонсон.

— Решительно все, что вы разнюхали про убийство Барнетта и покушение на убийство.

— Не слишком много, сэр, — медленно проговорил сержант. — Если вы хотите знать мое мнение, мистер Северини даже во сне видел меры по обеспечению охраны принца. Это стало у него каким-то пунктиком. Не вините его, что в другом он оказался недостаточно внимательным. У него слишком много забот. Если бы принца, не дай Бог, прикончили в Милане, тогда вся карьера Северини полетела бы к черту…

Они повернули в конец галереи, которая была ярко освещена. Неиссякаемый поток людей двигался в обоих направлениях. Перед залитыми светом витринами магазинов стояли разбитные продавцы.

— Теперь уже недалеко, сэр, — сказал Джонсон. — Кажется, в одном я сумею быть полезным. Имею в виду людей, с которыми Барнетт сбежал в понедельник…

— Вы уверены? — быстро спросил Роджер.

— Сам торчал вон тут чуть ли не до полуночи, — сказал сержант, указывая на кафе, где не меньше сотни людей сидели за малюсенькими столиками, уставленными цветными бокалами. А еще с полсотни стояли вокруг, как бы ожидая какой-то диковины. — Каждый должен чем-то заняться вечером, — пожал плечами Джонсон. — И вот что мне нравится в Италии: здесь всегда приятно покрутиться на открытом воздухе. Вовсе не обязательно идти в какой-то шалман и задыхаться в компании каких-то сомнительных девок. Замечал я здесь пару раз Барнетта, в то время еще не зная его, но сразу же узнал, как только увидел в морге. В ту ночь, когда его ухлопали, он приходил сюда вместе с двумя мужчинами и женщиной. Англичанин и женщина вполне приличные, сразу видно. С деньгами. И мне думается, я сумею опознать итальяшку, прошу прощения, сэр, итальянца, который с ним был, если только удастся где-нибудь встретиться. У меня хорошая память на лица.

Вот тебе и скучный, лишенный воображения Джонсон!

— А где вы рассчитываете встретить его?

— Не удивлюсь, если мы застанем его сегодня, — спокойно ответил Джонсон. — Некоторые из этих местечек считаются фешенебельными, а с такой певицей, как эта девочка, — фью! Вы же знаете, как бывает. Все равно что наши ночные клубы. Коли клуб вошел в моду, будешь ходить туда день за днем, пока не появится новая сенсация. То же самое здесь — сюда приходят попить кофе или вина. Парень, сидевший тогда с Барнеттом, обычно выбирает себе столик около самого входа.

Теперь они находились возле самого кафе. Двойные двери были заперты. Внутри за столиками сидели и что-то ели люди. Несколько столиков отгородили кадками с какими-то зелеными растениями. За одним из них обедала пара англичан с таким важным видом, какой бывает у них, когда они едят на людях. Один свободный столик возле самой двери оставался свободным.

— Если сядем вот здесь, сэр, — сказал Джонсон, — мы сможем улизнуть, как только нам надоест. Что бы вы хотели выпить? Сам я всегда заказываю кьянти или чинзано. Пиво тут никуда не годится.

— Буду спокойнее чувствовать себя, если ограничусь мартини. Но так или иначе угощаю я. Вы это заработали, — твердо заявил Роджер.

Джонсон даже смутился:

— Я всегда держу ухо востро, сэр. Признаюсь, я чертовски обрадовался, узнав, что вы приедете. Северини чуточку не по мне. Да и дела их меня не касаются. Только не понравилось мне то, что я увидел. Северини потерял голову из-за «Братства Зары», таскает десятками людей на допросы. Не сомневаюсь, кто-то накапал ему заранее, что будет сделана попытка ухлопать принца, если вы хотите знать мое мнение, эти молодчики не успокоятся, пока не доберутся до несчастного. Я имею в виду принца, сэр. Ни за какие деньги не согласился бы побывать в его шкуре, если даже в остальном он катается как сыр в масле. Впрочем, кажется, и тут ему не разгуляться.

— Что вы имеете в виду?

— Ну какой прок от того, что он принц, большая шишка и все такое прочее, коли не имеет права взглянуть даже на подол женской юбки, когда ему этого хочется? Конечно, говорить так жестоко, но я скажу: было бы неплохо, если бы принца отправили к праотцам до того, как он приедет в Англию, — выговорил Джонсон, тяжело опускаясь на стул и подзывая своим толстым пальцем официанта, который и без того спешил к ним. — В противном случае у вас будет хлопот полон рот, мистер Вест, и, можете поверить мне на слово, они хотят выпихнуть его отсюда, не дав молодчикам сделать то, что они собираются. Принц рожден, чтобы быть убитым, вот его судьба. Теперь, когда Яхуни погиб, ему и довериться-то некому, разве что генералу…

— Генералу Фузалу?

— Да-а.